Прежде, чем приступить к изучению грамматики иврита — рассмотрим её главные особенности
Внимание: авторские права на материал «Практическая грамматика иврита для всех» принадлежат автору — Йораму Лемельману, эксклюзивное право на публикацию — сайту AXAZ.org и видеоканалу «Марк Ниран«.
Давайте проведем сравнение с русским языком.
В русском языке
В русском языке грамматические категории обозначаются с помощью суффиксов, приставок и окончаний. Например: «стол — столовый». «Стол» — корень, «ов» — суффикс, «ый» — окончание. «Стол — столик», «ик» — суффикс. Или «стол — столоваться». Здесь уже переход от разряда существительных к разряду глаголов, осуществляется он с помощью сложного суффикса «оваться», состоящего из нескольких частей («ов», «ать», «ся»). Или другой пример: «делать — сделать». Приставка «с» говорит о совершенном виде. «Переделать» — иной оттенок и т.п.
Вот это и есть два основных способа словообразования в русской грамматике — либо суффиксы, которые помещаются после корня (иногда с окончанием), либо приставки, которые стоят перед корнем. Внутри же корня ничего не меняется: «столоваться — столовый» или «делать — сделанный — приделать — переделать — переделанный». Корень «стол» в первом случае и «дел» во втором — не меняется. Иногда в русском языке происходит сокращение корня, например: «читать — чтение» (выпадение «и»), или даже изменение гласных в корне, чередование типа «плыть — плавать — пловец». Но это изменение не носит регулярного характера. В каждом корне все подобные изменения происходят случайно и должны выучиваться вместе с корнем, это просто вариант корня. Некоторые корни существуют в одном варианте, некоторые в двух или трех. Это — пережитки прошлых стадий развития языка и являются не более, чем исключением из правила неизменности корня.
В иврите
В иврите дело обстоит по другому. Одним из способов словообразования в иврите является так называемая внутренняя флексия — изменение гласных внутри корня. Присоединяемые извне к данному корню приставки и суффиксы называются внешними флексиями, т.е. внешними изменениями (слово «флексия» по латыни означает «изменение, изгиб»). Изменения же, которые будут происходить в самом корне, в соответствии с этим, называются внутренними флексиями.
Приведем пример из иврита. Как вам известно, однокоренными, близкими по значению, имеющими общий смысл являются слова לָמַד («лама́д» — учил»), לוֹמֵד («ломэ́д» — изучающий), מְלַמֵּד («мэламэ́д» — преподаватель), לִמּוּד («лиму́д» — учение), לְמַד («лмад» — учи) и т.д. Здесь практически нет внешней флексии, в единственном случае имеется приставка מְ. За счет изменения внутри корня, между его согласными ל-מ-ד, производится образование целого ряда новых слов или новых форм известных слов — прилагательного, существительное, прошедшее время глагола, будущее время, повелительное наклонение и т.д. Неизменной частью в данном случае является только сочетание согласных ל-מ-ד, все остальное подвержено изменению, кроме трех согласных, которые и образуют корень этих слов.
В отличие от грамматических особенностей русского языка, в иврите каждое из таких изменений не случайно, оно может встречаться не только в корне (למד), но и в огромном количестве других корней, т.е. носит регулярный характер. Сравним: לוֹמֵד («ломэ́д» — учит), כּוֹתֵב («котэ́в» — пишет), קוֹרֵא («корэ́» — читает), שׁוֹבֵר («шовэ́р» — ломает), חוֹשֵׁב («хошэ́в» — думает). Мы привели пять примеров, пять различных слов, у которых совершенно разные корни (למד-כתב-קרא-שבר-חשב), но гласные внутри них совершенно одинаковые — «о» на первом месте, между первой и второй корневой и «э» — на втором, между второй и третей: «о — э».
Это сочетание гласных «о — э», помещенное внутрь корня, и обозначает одну единственную форму — настоящее время глагола, что легко можно заметить, анализируя приведенные выше примеры. Вот эта способность согласных и гласных налагаться друг на друга без изменения, подобно соединению, в котором выступы одного звена входят в пазы другого, и называется внутренней флексией. Оказывается есть смысл не только у согласных, но и у сочетания гласных. Однако между ними есть разделение функций.
Если согласные обозначают общий смысл, несут лексический заряд, то гласные обозначают грамматическую форму, несут заряд грамматический и полностью в этом смысле эквивалентны русским приставкам и суффиксам.
В русском языке нужно было сказать — «читает, пишет, рисует, думает» — добавить «ет» в конце слова, и этот суффикс обозначал бы глагол в настоящем времени (а также его число и лицо), а в иврите мы вставляем гласные «о — э» внутрь корня, что приводит к точно такому же эффекту.
Принцип внутренней флексии является главным структурным элементом еврейской морфологии и словообразования в иврите. Главные изменения приходятся именно на внутреннюю флексию. Есть приставки מִ «ми» — מִכְתָּב («михта́в» — письмо); מְ «мэ» — מְלַמֵּד («мэламэ́д» — преподаватель), приставка תִּ «ти» — תִּסְפֹּרֶת («тиспо́рэт» — прическа), окончания «ан» и «он» — שֻׁלְחָן («шульха́н» — стол), שָׁעוֹן («шао́н» — часы), но приставок и суффиксов в иврите гораздо меньше, чем в русском.
Если абстрагироваться от сравнения с другими языками, и говорить только о самом иврите, то значительная часть, скажем, 3/4 и более общего объема флексии составляет именно внутренняя флексия, а приставки и суффиксы, т.е. элементы внешней флексии, лишь слегка модифицируют слова. Это создает в иврите огромную компактность выражения. Ведь присоединение суффиксов, многие из которых имеют какую-нибудь гласную, приводит к удлинению слова — «стол, столовый», «делать, приделать, приделывание» и т.д.
В иврите слова одного и того же строения, состоящие из двух слогов, а именно 3 согласных и 2 гласных, могут иметь огромное количество значений. Сам корень, состоящий из 3 согласных, практически не занимает время, поскольку основное время идет на произнесение гласных. Каждое же сочетание внутри него уже является грамматически значимым.
Кроме того, иногда при чтении ивритских слов часть гласных просто пропускается, не обозначается в тексте, и в итоге количество знаков, идущее на передачу еврейской фразы — минимальное по сравнению с другими языками, по крайней мере, насколько нам известно, в радиосвязи, телеграфировании и т.д. иврит является наиболее предпочтительным языком, он занял первое место в конкурсе всех остальных языков мира.
Но для говорящих на русском языке эта особенность иврита — внутренняя флексия, компактность, оборачивается другой стороной: она непривычна, она чужда нашему подсознанию, и поэтому наиболее трудна в обработке. Именно эту особенность, которую легко понять, труднее всего сделать органичной, ввести в подсознание, довести до автоматизма.